Beartooth'96. Записки Паниковского. Часть первая

СЛУЧАЙНО В ГОРАХ

1. "Никогда не разговаривайте с неизвестными"

- Камень!
Глыба размером с цветной телевизор марки 345 фирмы "Зенит", приобретший популярность в кругу преуспевающих российских эмигрантов в начале восьмидесятых, и одаренный ими же метким прозвищем Полукруглый из-за формы экрана, пролетел в пяти дюймах от моей головы, и ощутивши более пологий склон покатился вниз, влеча за собой другие камни, которые один за другим тоже пролетев около мили и скатываясь последнии несколько метров, падали в горное озеро, застревая в его толстом рыхлом июльском льду.

-- Shit! Бля! Блин, то есть - машинально поправился я - Уже была пара дружеских замечаний о том что я много матерюсь при даме.

Нас было девять. Дама была одна. Мне казалось, что именно даме было на язык наплевать больше всех. Но их было семеро, и я был неправ. Спорить было трудно, но я спорил все равно:

- Я вот недавно читал в Интернете, в soc.culture.russian, что чувство языка утрачивается за какие-то паршивые полгода. Студенты, проучившись за бугром всего лишь семестр, возвратившись пугают бедных родителей своей иностранной интонацией в родной речи. Сопровождаемой, причем, полным отсутствием каких-либо новых глубоких познаний в языке иностранном, из-за которого весь культ-обмен и был затеян.

Так что я кричу "бля!" сугубо по причинам профессиональным - после двадцатилетнего проживания за пределами великой и могучей, мне необходимо ощущение русской речи и на ее самом элементарном уровне.

- Слушай, профессионал, не "shit" кричать надо, а КАМЕНЬ!, перебил Смирнов.

Смирнов был матерью-героиней похода. Девять месяцев он терпеливо вынашивал идею, строчил всячeские списки, тщательно организовывал снарягу, изобретал должности, назначал на них полунезнакомцов и получайников и рассылал какие-то требования, поручения и наставления.

За месяц дo похода ежедневно заваливало пятью дюжинами e-mailоv, причем более трети от руководителя. Внятная речь командора становилась все более и более загадочной. Жаргонные словечки типа "репшнур", "карабин" и "дюлфер", лепестками да рогатками расцветали фразами, вырастая иногда в целые предложения:

"без анатомических железных вкладышей под спину, которые весят по 3 кг"
"КЛМН должны быть легкими и небьющимися"

Под таким лексиконным натиском чайники попадали духом. Я же добросовестно старался укоротить сроки похода:

-Смирнов, мне кажется, что три дня в горах - самый оптимальный вариант. Anything more than that is excessive. Показуха получается. Давай махнем на три дня, а потом отдохнем на озере.

Надо отдать Смирнову должное - он гордо и молчаливо игнорировал идиотские предложения, ведь мог бы, как Ильич в Бурштейно-Хармсовском анекдоте, и убить бы. Его сосредоточенная энергия в такие моменты пульсировалал электронными депешами:

- Паниковский, ты сходи в свой туристский магазин и купи медвежьего репелента.
- Пономарев - почему до сих пор не составлена раскладка?!
- Казанцев, что нужно в ремнабор?
- Ростик, ты занимаешься поджопниками?
- Митя, ты берешься за казну? - И сухари? - Хорошо.
- Кулич, ты гитару берешь?
- Тетерин! Нафиг тебе боксерский шлем?! Тебе же русским языком пишут - велосипедную каску покупать!
- Раскладка готова?!
- Кому еще нужны кошки?

Какие, к черту, кошки? Действительно, какого хрена?

-- Мне не нужны! А карабина у меня нет, но есть зато Barretta девятимиллиметровая - брать?

Мне становилось страшно.
С одной стороны конечно давно хотелось познакомиться с людьми, знакомыми мне лишь по переписке. С другой стороны - это неделя в горах дикой Монтаны с восьмеркой незнакомых мне людей. С третьей стороны - это идеальный шанс познакомиться. Но со стороны еще одной и, так и быть, последней - слишком уж серьезно все это зарисовывалось. Но какая компания все же!

Вот так Смирнов и затащил нас в горы - девять человек, из которых всего лишь двое были лично знакомы друг другу.

Ну вот, а тут между прочим летит камень. Причем летит на Казанцева. А Казанцев, надо сказать, прилетел первым. Вышел с самолета и узнал меня, и до сих пор клянётся гад, что узнал меня не по моему томику Довлатова, а как-то магически "вычислил". Ну, скажите мне, как на такую суку не сбросить камень?

...Казанцев маячит, а камень летит...

Вот я и закричал про камень, а Смирнов неблагодарный в душу лезет с семантикой.

Смирнов, кстати, прибыл с небольшим опозданием. Ваньку Тетерин взял в аренду в Колумбусе, где, как общеизвестно, он прославился как "лучший мужчина", но об этом потом. Смирнов приехал в Колумбус во-время. Юля тоже. А манинская кляча сдохла за час до того. Как. Там она и до сих пор - как памятник античности. Говорят лепят даже манинский бюст. Даже без розового подзадника лепят. Но лепила - не лепила, а выручать Мить (а их было двое - вообше-то теперь даже думать страшно) пришлось Колумбусскому эскадрону. Два часа. Заехав в Пюрдюйск за Мишей #2 (Пономаревым), Ваньке предстаяла всего лишь одна остановка - захватить Ростика в Мадисоне. И потом махают ко мне, три часа с полтиной от Ростика. Максимум.

Мы с Казанцевым, естественно, спать почти не ложились. И в этом смысле тоже. Но и, опять таки, не нажирались. Паковались, болтали. Причем, опять-таки, заметьте, Зимогоров тут не при чем. Или наоборот: при чем, опять таки. заметьте, Зимогоров тут непричем. И Флигенко тоже. Но пойди докажи это Казанцеву.

Вот я камнем и доказываю, а Смирнову это как-то непонятно. Опаздывать, Володя, не надо! А опоздали они, чего греха бояться? - греха бояться - в лес не ходить! (or how you say in America?) - (тире номер три в этом предложении) - (#4) прилично.

Спать свалился я часика, едак, в четыре. проснулся где-то в полдевятого. Смотрю пьяным глазом на автоответчик, а он мне подмигивает. Тру глаза, втыкаю в них линзы, а он все равно мограет. Оказывется, Ростик позвонил в полшестого - выезжаем, мол.

Поднимаю весь дом. Как они умудрились наверстать 4 часа?? (К тому времени уже четыре). Варим картоху, делаем бутерброды в дорогу. Чаёк, конечно. Вскипает.

10:00.
Их все нет.
10 - 5.5 = 4.5 хмммм.
Арифметика убивает еще четверть часа.
Садимся кушать без них в 11.
хоть позвонили бы, черт возьми...
High noon.
Идем купаться.
Час дня.
Два. Ну и эвфемизм с ними.
Беру сына с его Jeep-ом, он жмет на педаль, - мы идем на прогулку. Он - миль где-то шесть в час, а я трусцой. Через милю останавливаемся у ручейка. обозреваем рыбок и прочую дрянь. Жарко однако...

Пол-третьего.
Пыль. А в пыли едет пикап. Ванька? Неужто Ванька?? Огайские номера. Ванька проезжает мимо нас, замедляет ход и почти останавливается. Я вывыбегаю на дорогу и машу им рукой. На меня смотрят с задних сидений. Теперь машу руками. Обеими. В ответ на мои дружественные жест, Ванька внезапно выжемает акселератор, и пропатает в клубнях пыли так же мистически как он и появился.

А был ли Ванька?

Временно прекращая Кисо-Воробьянинскую лезгинку, усадив сына в его драндулет, едем домой. Дома картина зарисовывается и постепенно приходит в фокус. Причем, как у Ренуара, чем дальше от полотна событий, тем всё понятнее.

End ch. 1.
========== продолжение в зависимости от отзывов :) =================

Записки Паниковского. Часть вторая

К другим фотографиям и текстам


[1995]  [1996]  [1997]  [1998]  [1999]  [2000]  [2001]  [2002]  [2003]  [2004]  [2005]  [2006]  [2007]  [2008]  [2009]  [Пояснения
Клубный историограф: Белла Чао
Copyright Гусарский Клуб, 1995-2009

Obratno v prixozhuyu



Реклама в Интернет