К другим фотографиям и текстам
В это время Кливлендский отряд (с командирским вымпелом) готовился к захвату Ваньки и приему десанта из Колумбуса. Легко сметая слабое сопротивление (потока машин в час пик), Кливлендский отряд-таки принял десант (увеличившись таким образом на 50%) и бурным натиском овладел Ванькой (под самым носом у авиации противника).
Образовавшийся таким образом car-a-van отступил на заранее подготовленные позиции (замок Ходор), откуда, после непродолжительного отдыха, и поспешил на выручку славному экипажу Мазды.
В 19:15 оставшиеся в живых (все) бойцы группы Юг были выведены из окружения. Противнику это стоило батареек, груза шоколада и пары ракетниц "Горная роса" (в обмен на зеленую бумагу сомнительного качества). В 19:20 Ванька с экипажем в 5 человек начал свой натиск на Запад.
И наступила ночь... И накрыла 80-ю и прочие дороги. И влился в Ванькину команду на заброшенном перекрестке храбрый богатырь Миша П. А доброго друга Льва, дай бог здоровья его дедушке, проводили со слезами в темную даль.
И продолжил Ванька путь свой на Запад.
И сменялись водители, и мелькали дорожные знаки, засыпали и просыпались рыцари. И приехал Ванька в славный Мэдисон, где не менее славный рыцарь Росс уже ждал путешественников с птичкой и со сладеньким.
Подзаправившись двинулись рыцари далее на Запад на встречу с достойными Артемом и Паниковским (чье ранчо было уже не за горами, хотя и за холмами).
Повидав немало диковинного, приехал Ванька с рыцарями в утробе в обширное поместье Городищеров-Паниковских. Боярин был гостеприимен, боярыня любезна, еда обильна, а поместье удобно. Тяжело далось старшому снарядить опять Ваньку в дорогу, но он сдюжил. А славные Артем с Паниковским поехали рядом в чреве зверя ручного далее Антилопой именуемого.
Как читателю уже и так видно, вчерашний (29-е июня) день в этой летописи опущен... Писать с камнем в боку, лежа на животе в палатке очень неудобно, но почерк (да-да, WWW-пользователь, вещь эта писалась от руки) должен был улучшиться.
Вчера (29-го) был у нас нулевой день, в который мы штурмовали перевал высотой 2,700 м. Слуга ваш покорный, строк этих писавший, настолько был никакой, что славное восхождение в тот же день описать не смог. Заночевали прямо на перевале, попрятавши еду от диких зверей по деревьям.
Утром позавтракали и двинули. Шли через леса, озера, ручьи и каменные завалы. Командир личным примером воодушевлял отстающих и ослабевших. Росс прыгал по горам как горный козел. Уставшие более прочих Юля с Мишей Т. вспомнили о чудесной идее "Акционерной Компании Перевозок Кувырком" (Джек Лондон, "Смок Белью") и оную идею на практике применили (съехав со склона на коврике). Прочие участники предпочитали использовать место от бога для сидения предназначенное непосредственно.
И разбили лагерь (не погибшие в камнях) и стали готовить ужин. И заснул в палатке летописец...
Встали... Поели холодной (разогретой) каши. Собрались и пошли.
Взобрались на перевал (чуть не лишившись летописца).
Пошли вниз. Ехать на ковриках (см. часть 3-ю) командир не велел.
Озеро внизу было теплым, что кое-кто и отметил, а кое-кто и дважды.
Много шли по снегу. Пришли, встали, поели, поели, попили...
Здравствуйте опять, любезный друг мой. Рад сообщить Вам, что после неплохой стоянки (в частности, встречей с двумя сурками отмеченной) вскарабкались мы на довольно-таки высокую горку. Противу ожиданий, командир наш решил, что лучшего места для стоянки чем эта горка до нашего следующего перевала (что возле Омега-озера) не будет.
Еще не могу не отметить, что вид с этой горки на редкость отменный. Вся та долинка, где слуга Ваш покорный в хвосте товарищей своих карабкался, видна как горсть земляники на Вашей ладони (что-то мне, право, земляника вспомнилась?)
Недостаток у горки, к сожалению, преизрядный имеется -- тесновато здесь для 3-х палаток и каменисто. С теснотой (для всех) и с каменистостью (для себя лично и соседей) командир решил бороться поставив свою палатку на снег. Дров здесь тоже нет ни кусочка, но с нашим запасом примусов и топлива этим нас не запугаешь.
Мама! Я горника люблю! Мама! За горника пойду...
На этом заканчиваю. Простите, любезный друг, что пишу эти строчки без рубашки, неумытый и с обгоревшим лицом. Жалким подобием оправдания мне может быть лишь то, что товарищи мои (за исключением храброй и прекрасной Юлии) выглядят не лучше. До свидания...
Снова пишу Вам, любезный друг мой, ибо время представилось, а играющие на гитаре товарищи (Дмитрии Манин и Кулич) наводят настроение.
Не знаю, милый друг, заметили ли Вы, но, по-моему, строчки эти напоминают чукотскую песню -- что вижу о том пою/пишу.
Что еще рассказать Вам? В горах хорошо. Не хватает лишь милого Вашего взгляда. Да хорошо бы еще убрать боль во вскрытой мозоли, крепатуру, горную болезнь, растяжения и прочие неприятности собранные в этот список со всех участников.
Однако, стараниями Мити Манина подоспел луковый суп по-французски и я вынужден поспешно заканчивать (народ-подлец, а суп, судя по запаху, хорош).
| П. | П. | 7 | ||
| Т. | 7 8 9 10 | Т. | 8 9 В К Т | |
| Б. | 7 10 В К Т | Б. | 7 8 | |
| Ч. | 10 В Д | Ч. | 10 В Д |
С утра убийственно обидели Паниковского -- ему почему-то не хватило шоколада. На первой же раздаче фруктов (после убийственных восхождения и спуска) Паниковского опять обидели, о чем он и попросил упомянуть в этих строках (придумав тут же к этой части "настроение").
Взобрались на убийственнейший подъем и под убийственнейшим же ветром поставили палатки. В который раз переведя "Gone with the Wind" как "Сдутые нахрен". Страшный ветер убийственно испортил Паниковскому настроение, но от ужина с чесноком и бренди последнему сильно полегчало.
Весь вечер командир с убийственной серьезностью (вполне, впрочем, оправданной) раздавал, подгонял и проверял оборудование:
Будем надеяться, что убийственность на этом закончится. Завтра -- последний перевал. Потом -- вниз, вниз, вниз...
доброжелательным. Soc.culture.soviet давно не читали?
Я много дней рюкзак ношу,
Он мне натер и мне хреново,
И я зову к себе Смирнова,
И разгрузить рюкзак прошу.
Я говору ему шутя: -
"Ты облегчил бы мне задачу -
Переложил рюкзак иначе,
Без супа, каши да питья".
Я пошутил, а он рюкзак
Серьезно так мне набивает,
И мудаком меня ругает,
Как бы не так - он сам мудак!..
К другим фотографиям и текстам
