Ах, этот Ржевский! (поэма-буримесиво)

Ах, этот Ржевский!
(поэма-буримесиво для гусар на выезде)

Участвовали:
гл Остен-Закен
к Альциона дор Блю
рр Пиявкин-Янтарный
ппр Белла Чао

Сидел поручик на заборе
И всем показывал свой хуй,
Ведь на большом его приборе
Татуировка "Не буксуй!".
Тут мимо вдруг прошла Наташа.
Вздохнув и густо покраснев:
"О, Ржевский, буду вечно ваша!" -
Вскричала громко - нараспев.
И лифчик свой рванула с грУдей,
Но зацепилась тут и - бдыщь!
Не промахнулась мимо мУдей,
Поручик тихо охнул лишь.
И тут сей цирк узрел фельдмаршал,
Он совершал там променад,
Точнее, он парадным маршем
Вёл за собою взвод солдат.
Увидев Ржевского, солдаты
Забуксовали как один,
А к Ржевскому уже расплата
Бежала с криком "Бля! Кретин!"
Фельдмаршал был Наташин папа,
Он, посыпая всех песком,
Грозился оторвать всем лапы
И жалобу писать в местком.
"Поручика на гауптвахту!" -
Сказал тиран и самодур.
"Готов в окопы я, иль в шахту -
Подальше бы от этих дур", -
Поручик был смирен и кроток,
И очи долу опустил.
"Кокеток всяких и кокоток
Я никогда и не любил.
Милее мне огонь-девицы,
Что не боятся ничего.
Пусть не всегда прекрасны лица,
Но так же, как в НИИ ЧАВО,
В них есть изюм и есть загадка,
Когда кусаешь их в губу,
Пусть белая - или мулатка -
Все губки враз кладут в трубу".
Тут Ржевский, речь свою прервавши,
Чикчиры поднял до пупка.
И взору папеньки Наташи
Явил свой орган знатока,
Ибо в штанах была прореха.
Фельдмаршал враз побагровел:
Вот тут уж точно не до смеху -
И посадить в тюрьму велел.

Скучает в камере поручик,
Рисует хуем на стене.
Не знает, что сгустились тучи
(Совсем не по его вине):
К нему уже вели соседа,
Который как бы голубой:
Не знаю, как пошла б беседа,
Коль был бы Ржевский не бухой.
Он голубого "приголубил"
Об стенку прямо головой.
Гуманен был - не усугубил,
Ведь Ржевский же почти святой.
В итоге голубой полночи
Герою душу изливал...
Когда ж пропел рассветный кочет,
Поручик шёпот услыхал:
"Мой милый, вот вам передача,
В ней штоф горилки и пила,
Плюс платье, груди, грим и чача -
Она волшебная: тела
Меняет полом. Станешь бабой
Всего на час и без груди.
Слиняешь быстро тихой сапой,
Дня три прошляешься в пути,
Добро и сиськи где-то сбагришь -
Еврей-старьёвщик будет рад.
Я и сама бежала так лишь
Всего... мнэ... триста лет назад.
Удачи, милый друг, и помни:
Как только полночь вновь пробьёт,
Не подходи к каменоломне,
А то навеки прирастёт
Фальшивый бюст DD размера -
И будешь так ходить, пока
ХерА не свяжешь из мохера!"
И в кольцах узкая рука
Дала поручику... корзинку,
И - растворился "модельер".
Поправив на трусах ширинку,
Поручик вновь достал свой хер.
Его помазал чачей вволю,
И сиськи к телу примотал,
Посетовал чуть-чуть на долю
И напрямик попиздовал
К свободе...
                   День клонился к ночи.
Поручик резов был, но вот
И он почувствовал: нет мочи
Бежать. Скрутило вдруг живот
(Видать, несвежая горилка),
Присел поручик под кустом,
Но с криком "Юнкер! Жив, курилка!"
Оттуда выскочил потом,
Поскольку мимо шел Азаров
(По пьесе он - его жена),
С корзинкою живых омаров
(Мастак варить их был она).
На запах рачий вдруг слетелся
Орлов и цапель целый рой -
Поручик страшно натерпелся,
Но впрочем, выбрался живой.
Затем Азарова лобзал он,
Ибо у страсти крут обрыв,
Его лобзала и Азаров,
Стыдливо юбками прикрыв
(Вы не забыли, что поручик
Ещё весь в женском, и с DD?)
Его глаза. Вокруг нет тучек,
Лишь луг, цветочки и т.д.
От этих нежностей сопливых
Они попёрлись в бурелом.
И там, без соусов и сливок
Сожрать омаров так, вдвоём,
Решили.
               Вдруг - идёт Наташа!
И лифчик свой в руке держа,
Тут вопрошает: "Это Ваша
Любовница?!" - Как на ужа
Азаров смотрит на Наташу:
"Мамзель, в своем ли Вы уме?
Ведь это - муж мой! Тонны каши
С пудами соли, консоме
Мы декалитрами едали.
А вы-то Ржевскому-то - кто?"
"Увидев радужные дали
И сняв парадное пальто,
Не промахнулась мимо мудей
При папе, вот и связь. Навек
Обёрткою от моих грУдей
Помечен был сей человек.
Его хочу в постель к себе я
Как ненасытного быка!"
Поручик произнес, зверея:
"Медамс, устроимте бега:
Какая в загс прибудет первой,
На той женюсь немедля я".
Наташа: "Блин, да будь я стервой,
Да в жисть мне не видать хуя,
Когда придётся мне - и бегать
За мужиком!" Азаров: "Бля!
В вас интеллекта ни на ноготь,
А шуму как от корабля!
Вам что, не видно? Он же баба!"
Наташа онемела вмиг,
И резко ножки, как у крабов,
Откинула, и ими - дрыг!
Азаров - охуел моментом,
Поручика же вышел чаc...
Он бюст, приклеенный "Моментом",
Отбросил: "Я - не пидарас,
Век не бывать тому компоту,
Чтоб двух девиц гусар не смог!"
И, невзирая на икоту,
Их потащил в ближайший стог.
В стогу Азаров и Наташа
Легли с поручиком втроём,
Но тут, друзья, поэма наша
Пойдёт совсем другим путем:
Стог. Полночь. Комары. Поручик.
Каменоломня в двух шагах.
И вот, луны бледнющий лучик.
Поручик слышит - ох и ах!
Фалломорфирует Наташка,
Азаров тоже, бля, вервольф...
Герой наш, по уши в мурашках,
Превозмогая с силой боль в
Суставах, чреслах и колене,
Пытается унять мандраж:
Как "Першинг", сквозь ночные тени
Несётся бюст на абордаж.
И вот поручик, сам не веря,
Свою ощупывает грудь,
За ним Азаров (вот тетеря!)
Плетётся рысью как-нибудь.
Но вдруг в повествованья ткань
Вошел БестРу походкой чинной,
За ним вослед на поле брани,
Фон TOPMO3 сам, рукою длинной
Несёт за лямку ледорубы,
Остры как бритва оба-два.
Его манеры, может, грубы,
И даже хамские едва,
Но, боже мой, как голос сладок,
Как руки крепкие нежны! ...
Был миг лиризма очень краток,
И снова - Ржевский.
                                   Две жены
(Одна - уже, вторая - скоро)
За ним бегут и голосят:
"Куда, поручик? Долг прибора
Необходимо исполнять!
Хоть груди есть у вас, хоть нету -
Динамить дам не комильфо!
Пусть непохожий на конфету,
Вы слаще всех!" - "Не комильфо?"
Фальцетным криком им ответил
Грудастый Ржевский невпопад
И на начавшемся рассвете
Нырнул в ближайший водопад.
"Устал, друзья, от этих баб я.
И что им надо - не пойму.
Прилипли, как на рану струпья.
А мне понять бы самому,
Как снова обрести гусарский
Мужской молодцеватый вид.
Но вот писатель Луначарский
Ему вдруг сверху говорит:
"Чтоб снова стать лихим гусаром,
Испей воды!" - и воду льёт.
Откуда льёт - молчу. Недаром
Воды той чувствуется гнёт -
И клей размок и сиськи сразу
Отпали нафиг. Доломан,
В груди, однако же, зараза,
Всё так же тесен...

                               Наш роман,
Конечно, мог бы стать и лучше,
Длинней, закрученнее... Но
О том, как дальше жил поручик,
Гадать отныне суждено.

Читатель ждёт уж слова "ЖОПА"?
А хрен. И рифмовать не буду ;-)

По всем вопросам, связанным с Гусарским Клубом,
пишите дежурному офицеру.

(C) Гусарский Клуб, 1995-2009. Все права защищены.

Реклама в Интернет