Иннокентий, собой подперев контрабас,
Издает септаккорды и гаммы.
Но уж знает, что станет он центром сейчас
Страшной пищеварительной драмы.
Перебрав полдесятка различных идей
И, поежась от боли во фраке,
Вспомнил он: полтора килограмма гвоздей
Подложил ему в суп Полтораки.
Иннокентий бросает орудье свое
И поспешно, и даже ретиво,
Восклицая "Oh, yeah!" как-то близко к "Ууу-ёоо!",
Направляется к двери сортира.
Полтораки доволен удавшимся днем:
Там еще были скрепки (в укропе).
Зал молчит. Зал уныл. Настроение в нем
Пребывает в глубокой синкопе.
Между тем, из сортира доносится шум,
В дверь течет и сочится сквозь стену.
Мелодичный "дзынь-шмяк", "дзын-дзынь-звяк" и "дзынь-бум"
Развивается в сложную тему.
Зал - в востроге, улыбки у всех на губах,
Рукоплещут спецы и зеваки.
Полтораки затих, Полтораки - труба.
А верней, саксофон - Полтораки.
Полтораки вступает и, темой влеком,
В ней сливается с джазом Вселенной...
От экстаза себя ощутив мотыльком,
Черный ворон порхает над сценой.
|